ЗА ЧТО? НЕ ПОНИМАЮ…

Людмиле Петровне Кругловой было всего три года, когда в 1937 году без объяснения причины арестовали ее отца Петра Александровича. И до сих пор женщина не понимает, за что наказали невинного человека, и каждый год вспоминает своего папу, которого больше никогда не видела.

Л. П. Круглова.

• В этот день, 30 октября, мы с сестрой Августой всегда плачем, - говорит жительница деревни Курилихи Людмила Петровна Круглова. – Папу нашего вспоминаем, который безвинно сгинул в застенках лагерей. И до сих пор понять не можем – за что?

Наш разговор с Людмилой Петровной происходит в маленьком деревенском домике под потрескивание поленьев, горящих в печке, от которой по комнате растекается блаженное тепло. Все в этом доме просто и неброско. Не нажила Людмила Петровна «палат каменных», хотя всю жизнь трудилась много и честно.

У них вся семья была трудовая. Всю жизнь жили в Курилихе. Отец Петр Александрович работал на близлежащем предприятии по обжигу кирпича. А мама Глафира Яковлевна на фабрике трудилась. Супруги Жаровы воспитывали трех дочерей – Августу, Серафиму и младшую Люду. Жили тихо-скромно. Старшие дети в школу ходили, и учителя отмечали, что они «не без способностей».

• Мне в 1937 году, когда с папой беда случилась, было только три года, - говорит Людмила Петровна, - так что ни папу, ни вообще того рокового дня я не помню. Но по рассказам сестер знаю, что пришли за ним «сотрудники», посадили в плетеную повозку, запряженную лошадью, и без всяких объяснений, обвинений повезли в неизвестном направлении. Сестра Августа долго бежала за повозкой до тех пор, пока соседи ее не перехватили и не вернули домой. А папу мы больше не видели. Ни письма от него не пришло, ни известия, где он. А главное, нам никто не потрудился объяснить, за что забрали отца, в чем его вина. Неизвестность ведь хуже всего, она и слухи разные порождает, и домыслы. И только спустя долгие десятилетия узнали, что он ни в чем не виновен. Да и что плохого мог сделать простой рабочий мужик, который обжигал кирпичи? Кстати, последняя партия сделанных папой кирпичей пошла на строительство средней школы № 10.

Осиротевшую семью тянула одна мать. Работала ткачихой. Сама недоедала, а в дом несла все до последнего кусочка. А тут еще, как на грех, война началась. Глафира Яковлевна и так особым здоровьем не отличалась. А ее вместе с другими на трудовой фронт взяли, противотанковые рвы копать. Работа сама по себе тяжелая, да еще в мороз землю окаменевшую долбили. Не выдержало здоровье у женщины и в 1943 году она умерла, оставив дочек круглыми сиротами.

• Сейчас то и дело слышишь: там ребенка бросили, тут подкинули, - рассказывает моя собеседница. – А вот меня сестры не бросили, хоть и страшно трудно нам было. На карточках держались да на сестрином заработке. И никто не помог, не поддержал. Как же – дети арестованного!

Но пуще физических трудностей были страдания моральные. Никогда не забыть сестре Людмилы Петровны, как перед строем всех школьников снимали с нее пионерский галстук. Это страшно, когда ребенок не знает, за что его наказывают, да еще публично. Но еще страшнее то, что и тот, кто наказывает, не знает истинной вины «провинившегося». Потому одной рукой галстук с девочки снимали, а другой гладили по голове и шептали: «Крепись, дочка!»

• Я в детстве всегда завидовала тем, у кого есть отцы. Хотелось иметь рядом сильное плечо. А когда война началась, то семьям тех, кто ушел на фронт (и это справедливо) помогали. А нам ничего. Ну да что там говорить. Времени прошло много, винить в наших бедах сейчас некого. Да и что толку искать виновных, отца все равно не вернешь. А на жизнь я не жалуюсь. Закончила, правда, всего четыре класса. На большее ни сил, ни возможностей не было. Но на мой век и этого образования хватило. Все время работала прядильщицей на фабрике. Слава богу, пенсию заработала, да за папу доплачивают сейчас. Даже детям-внукам помочь могла. Дочка у меня молодец. Она тоже на фабрике работает. И никогда не забывает навестить. И внучки тоже. У меня уже и правнучка растет. Так что в этом смысле я человек богатый, - говорит Людмила Петровна.

Сейчас все хозяйство Людмилы Петровны составляет огород да кудлатая собачонка, содержащаяся в ухоженном вольере. С огородом дочь и внучки помогают, хотя Людмила Петровна и сама еще в работе любому может фору дать. Только вот глаза подводят - болят, видят плохо. Не от выплаканных ли слез?

• Жизнь моя сложилась так, как сложилась. И я ей довольна. Хотя, не случись 70 лет назад нелепая беда с папой, может быть, она повернулась бы совсем иначе. Помню, на одном из комсомольских собраний меня спросили, как бы я отнеслась к отцу, вернись он живым. Да как к отцу и отнеслась бы! Тем более, он был честным человеком.

М. БОЛОБОНОВ